Страна по
имени Алтай
А не съездить ли нам на
Алтай? Эта идея родилась не просто так. Во-первых, после прошлогодней
«вокругбайкалки» мы немного устали от бездорожья и решили, что это лето будет
посвящено «асфальтовому» мототуризму. А во-вторых, наши знакомые столько
рассказывали нам про эту удивительную страну, что все захотелось увидеть своими
глазами – в самом ли деле там так красиво? Нас, выросших на берегу Байкала,
среди сказочных мест, с молоком матери
впитавших необычные легенды, поразить чем-нибудь трудно. Вот и решили съездить,
посмотреть, а правда ли, что природа на Алтае так же прекрасна, как и у нас? А
правда ли, что на Чуйском тракте есть на что посмотреть?
Трасса М 53
Еще зимой по интернету
списались со Светланой Князевой из Новосибирска, которая сперва на «Яве», а
потом на «ЗИДе» вместе с мотоциклистами из «Сибири» объехала уже всю Россию. Ее
ответ был кратким: «Приезжайте! Съездим вместе».
И мы поехали. Сборы были
недолгими. Предотъездное ожидание было немного отравлено тем, что у моего Кавасаки
вдруг вылетела одна свеча. Лучше ехать на «Уралах», чем на «японце» - решили
мы. Запчасти на русскую технику можно найти в любой глуши, в любой, даже самой
захудалой деревне. Сломался, отремонтировался и поехал дальше. А что делать,
если в дороге захандрит «японец»? Останется только грузить его на грузовик и
ехать домой, мотосервисы на дорогах России, увы, еще не появились. Пересаживаться с японца на
«Урал» занятие не совсем приятное, но привычка взяла свое, и я быстро освоилась
на «Соло». Зато какая тяга на низах! Впрочем, восторг был отравлен работой
подвесок. Мой муж, Алексей Соловьев, скидал вещи в «Урал» с коляской и
мы порадовались тому, что наша «дорожная сумка» оказалось такой
вместительной – запчасти, палатка, запас продуктов и личные вещи легко
разместились внутри.
Федеральная трасса М 53 имеет
своеобразие – несколько гравийных участков
между городами Тулун и Тайшет.
Казалось бы, сейчас, когда все стараются придать дорогам более-менее облагороженный
вид, дорогу должны были заасфальтировать и здесь, но, по-видимому этот край
Иркутской области интересует федеральные власти меньше всего – дорога стала еще
более разбитой. Разбитые участки просто засыпают гравием и периодически
грейдируют. Для автомобилистов дорога нормальная, но на мотоцикле ехать сложно – если дорога сухая,
то от идущих фур и легковых машин в воздухе постоянно висит пыль и песок, если
идет дождь, то грунтовка быстро раскисает. Нам повезло – здесь недавно прошел
дождик, который только слегка прибил пыль, и мы без особых приключений миновали
эти участки.
Нам везло – дождь на трассе
либо только что прошел, либо только начинался – нам без труда удавалось
вырваться из-под туч. Даже стоянки выбирали удачно – в безлюдных местах, в которых было очень мало мошки и комаров.
Самые большие сумашаи на трассе – перегонщики. Под Красноярском наблюдали
парочку: у одной машины была разбита «корма», у другой – «нос». Так они и шли:
один – впереди, другой – следом. Впрочем, «встретиться» на такой суровой трассе
несложно – никаких знаков перед грунтовкой и колдобинами не установлено.
Новосибирск
В Новосибирск попали вечером
в воскресенье. Задолго до въезда
оказались в плотном потоке машин – в город со всех окрестностей
возвращались дачники. Шустрые автомобилисты недолго жали нас, провинциалов, к
обочине. Набрались наглости, встали впритык друг к другу почти на осевую и так
(попробуй, вклинься!) въехали в город.
«Язык до Киева доведет» - эта
поговорка не имеет отношения к Новосибирску. Все, встречные были либо пьяны,
либо боялись нас. Один был почему-то
уверен, что он находится не на въезде в город, а в его центре, и битых тридцать
минут доказывал это нам! Пришлось купить карту.
Светлана Князева оказалась
чудесной девушкой – она дала приют двум бродягам с Байкала.
Оказалось, что Светлана пока
не может с нами ехать – работа Мы договариваемся, что подождем ее и ее спутников на Телецком.
-
Если не приедем,
значит, мы умерли, - сказала Светлана на прощанье.
Вперед, на юг!
Черная Забока
На протяжении примерно
Новосибирцы свято блюдут
тайну своих стоянок, но нашим читателям, которые решат повторить нашу прогулку
по Чуйскому тракту, я подскажу – после
Бийска есть прекрасное место для стоянки. По указателю « Лесное –
Нам так понравилось это место, что остались
здесь еще на один день – позагорать. Обгорели до цвета вареных раков еще до
обеда и до вечера пришлось отлеживаться в теньке. Зато в бинокль смогли
наблюдать, как «мышкуют» беркуты. Три хищных птицы кружились над поляной в
поисках добычи – где-то рядом находилось их гнездо.
Вечером устроили на поляне джигитовку -
Алексей трюкачил на «Соло», а я практиковалась в езде на мотоцикле с коляской.
Привет,
республика Алтай!
Чтобы попасть на Телецкое,
нужно перед самой Маймой свернуть на развилке налево – тогда через
Горно-Алтайск вы выедете на нужную трассу. На дорожных знаках бессмысленно
искать название Артыбаш, который,
собственно говоря, и стоит на берегу Телецкого озера. Нужно искать Чою – этот
поселок находится примерно на середине пути между Горноалтаском и Артыбашем.
Здесь очень много коз, они, вспомнив своих диких предшественников, прыгают по
скалам прямо над дорогой. К озеру ведет
красивый горный серпантин. Интересно, что здесь не признают ограничения
скорости 50-60 и тому подобного – либо 40 либо
После Чои начался дождь и под
одной и той же тучей мы проехали четыре раза – отстирало как следует. К тому же
дорога в этом месте намного хуже – у местных, возможно, свое представление о
качестве асфальта – его изготавливают на местном заводике рядом с дорогой – заливают
дорогу битумом , сверху кладут слой мелких камней, которые еле напоминают
асфальт: что прилипло, то прилипло – остальное разлетится. Во всяком случае,
мотоциклистам нужно быть внимательным к знакам – если есть опасность гравия
из-под колес встречной машины, будьте уверены – вас забросает. Причем не всегда
это мелкие крупицы асфальта – может прилететь и булыжником покрупнее.
В Артыбаше мы нашли
вертолетную площадку – здесь можно бесплатно поставить палатку, остальные места
давно откуплены частниками под турбазы и кемпинги. Приехав на площадку, мы
обнаружили, что ставить палатку на ней
запрещено – в выходные дни здесь должен был состояться алтайский праздник
молодого кедра, и места возле озера были заняты. Мы заняли самое высокое место
на площадке, рядом с беседкой. Скажу сразу – озеро нас не впечатлило – тот же
Байкал, только поменьше. Все точно так же: столько-то рек впадает, а вытекает
только одна: Бия. Такие же сопки, такой же наплыв отдыхающих. Роющиеся в мусоре
собаки, пьяные местные и присутствие автомобилистов, обожающих громкую музыку,
привели в уныние. Поэтому решили взять пива. И взяли. Тут же, рядом, в
баре. Под пиво даже препротивные напевы
Тату: «А я робота люблю…» перестали казаться такими уж противными. Все в мире
поправимо!
Вертолетная площадка быстро
оправдала свое название – к вечеру прилетел вертолет. Кто-то из бийских
ДОСААФовцев прилетел на заработки.
Утром я вышла из палатки и остолбенела: над
озером плыл туман, и казалось, что за берегом нет ничего – провал в
пространстве и времени. Красный бакен висел в тумане, как будто полностью
лишенный веса. Озера не существовало -
бакен и его зеркальное отражение в воде плыли в воздухе. Обалдев от
красоты, сфотографировала.
Днем отправилась к алтайцем,
раскинувшим палатки на самом берегу Телецкого – наводить мосты. В отдаленных от
Москвы автономных республиках до сих пор сохранилось уважительное отношение к
журналистам, мое удостоверение позволило мне поговорить чуть ли не с
заместителем министра культуры республики. Милая женщина рассказала мне, почему
озеро называется Телецким. Оказалось, что раньше на берегах этого озера жил
могущественный род алтайцев - телесы или телёсы. В честь них и назвали озеро.
Есть еще одно название – Алтын Кёль, что означает – Золотая вода. Легенда
гласит, что во времена великого голода
один охотник нашел на берегах озера самородок золота величиной с конскую
голову, но не смог обменять его даже на горсть муки. Тогда поднялся он на самую
высокую гору и со словами: если я не могу обменять это золото на еду, значит,
оно ничего не стоит, бросил самородок в воду. Рассказали мне и о странном
камне, который находится в окрестностях Усть-Кана: на том камне выдавлен след
гигантского человека, след его собаки и
коня. Все небывалых размеров. Сами
алтайцы издревле занимались
скотоводством и охотой.
-
А еще мы всегда
были воинами! – с гордостью заявила мне моя собеседница.
Наверняка были – национальный
костюм мужчины алтайца заставляет думать, что в орде Чингисхана алтайцы
занимали не последнее место. Впрочем, я могу ошибаться. Нрав у алтайцев суровый
– с незнакомцами они надменны (так уж мне показалось), очень азартны и не
прощают обид. 70 лет советской власти не могли не сказаться на это гордом народе - многие пьют. Стакан водки для алтайца – это
та доза, после которой многие хватаются
за ножи и за ружья. Существуют целые алтайские села, куда посторонним заезжать нельзя – убьют. В той глуши нет ни
полиции, ни власти. Есть только местные обычаи, да охочие до водки охотники
- Не ездите в Кош-Агач, -
сказал один из отдыхающих, узнав, куда мы собрались. – Что там делать?
Черно-белое кино: скалы и песок, и больше ничего интересного. Тут намного
красивее, поверьте.
Новосибирцы приехали через
два дня, в субботу, накануне праздника. К нашему огромному сожалению, приехал
только один мотоцикл, остальные прибыли на машинах, и оказалось, что дальше
Телецкого они не поедут. Светлана Князева первый раз в своей жизни решила ехать
вторым номером и села на заднее сиденье ИЖа своего знакомого, Олега Василькова.
ИЖ Олега заслуживает самого пристального внимания – этот мотоцикл оснащен самодельной системой охлаждения, и
задним ходом – владельцу лишь достаточно переключить момент зажигания на
реверс, и мотоцикл едет назад.
В принципе, на Телецком озере
можно неплохо отдохнуть, если вы не
имеете ничего против огромного количества «матрасников», окружающих вас:
катанье на лошади стоит 100 рублей в час,
катанье на катере посещением
местных достопримечательностей, вроде пещеры со сталактитами или водопада – от
полутора до тех тысяч рублей, сплав по Бие – от 600 рублей. Приехавшие
новосибирцы, конечно же, хотели от души насладиться этими услугами, нам же до
чертиков надоело сидеть на одном месте, поэтому мы снялись с места,
договорившись с Олегом и Светланой, что они догонят нас на Чуйском тракте завтра.
Мы переночевали за
Горноалтайском и двинулись дальше, ехали не спеша, поджидая новосибирцев.
Дорога уходила на юг, петляя между
сопками.
-
По-моему, ничего
необычного мы больше не увидим, - сокрушенно констатировал Алексей.
И в самом деле – справа и
слева от трассы сплошняком шли турбазы,
природа мало отличалась от байкальской.
Чике-Таман:
здесь начинается настоящий Алтай!
На Чуйском тракте два
перевала: Семинский и Чике-Таман. Семинский труден лишь для груженых фур –
прямая трасса плавно уходит вверх, а потом так же плавно идет вниз. Все,
перевал взят. Мы уже совсем было скисли – ну стоило ехать за две с половиной
тысячи километров, чтобы увидеть до боли знакомые сопки? Как вдруг началось: и
мы сразу поняли – настоящий Чуйский тракт начинается после 660-ого километра.
Это мистика, но это так. После Хабаровки, дорога, словно дельтаплан, сделала
головокружительную петлю и пошла вверх, в гору. Поворот, крутой поворот, еще
более крутой поворот – от головокружения в какое-то мгновение мне вдруг показалось,
что на очередном вираже я заеду передним колесом «Урала» на тучи. Мы только
успевали крутить головами во все стороны –
прорубленная прямо в скале живописнейшая дорога заставила нас
пооткрывать рты. Вот уж поистине – семь загибов на версту! Поднявшись на
смотровую площадку, мы остановились. Здесь бурхан – место поклонения духам.
Прочитали большой плакат, который писал какой-то истово верующий христианин.
Смысл написанного сводился к следующему – «вы находитесь в месте в необычайной
аурой, поэтому не оставляйте здесь мусор, не засоряйте окружающую среду. А если
вы не придерживаетесь местной религии, то не следует повязывать ленточки на
деревья – не губите свою бессмертную душу». Вот так!
Спуск с перевала оказался
таким же изумительным, как и подъем. Воодушевленный этой красотой Алексей,
хотел было взять «Соло» и погонять ради удовольствия туда-обратно по перевалу,
благо Чике-Таман очень короткий – всего семь километров в длину. Однако его пыл
охладил вылетевший из-за поворота
«Москвич». Еле-еле увернувшись от столкновения, Алексей отказался от этой затеи
– многие алтайцы ездят, изрядно «набурханившись» - в каждом месте поклонения
духам алтайцы выпивают. В этом нет
ничего удивительного, ведь на последние
После перевала мы поняли, что
приехали не зря – горный Алтай совершено необычное место. Его горы
резко отличаются от Саян. У нас – суровые снежные «клыки» (именно так
переводится слово Саяны) упираются в небо. Здесь - плавные террасы, источенные временем и водой.
Вглядываюсь в красоту, созданную Богом и
временем, хочется впитывать в себя увиденное, ведь ни одна камера не может передать
настоящую красоту гор. Дорога превращается в горный серпантин, который идет
вдоль над Катунью. Несмотря на узкую дорогу и почти полное отсутствие обочины,
я то и дело останавливаюсь, чтобы сфотографировать открывающийся пейзаж.
Алексей, который едет
впереди, возвращается и каждый раз долго меня ругает:
-
Я думал, тебя эта
иномарка замесила!
Уже вечерело, когда мы
миновали Иню. Ажурный пешеходный мост через Катунь – главная
достопримечательность этого поселка. Вечереет. С двух сторон на нас надвигается
гроза. Холодно. Вылетев из-за очередного поворота, мы оба на мгновение замерли
– на нас надвигалась стена ливня. Мгновенно развернулись и съехали с дороги.
Вернее было бы сказать наоборот, заехали на какое-то святое место – здесь стоит
очень красивая беседка, внутри стол и скамьи. Скамьи украшены резьбой, а столбы
– тотемными знаками. Только успели перетаскать под спасительную крышу вещи, как
на нас налетела гроза.
Отсидев в беседке почти два
часа, мы вылезли на разведку окрестностей – как оказалось, внизу, под нами
находится специальная смотровая площадка – в этом месте Чуя впадает в Катунь.
Говорят, в ясную погоду видно, как в зеленую, светлую воду Катуни вливается
мутно-серый ручеек Чуи. Темнеет, а Светлану и Олега мы так и не дождались.
Неужели не приедут?
Решаем свернуть с дороги и
остановиться на ночлег. Недалеко от беседки
обнаружили удобный съезд. Палатку поставили высоко над берегом Чуи.
Терпко, одуряюще пахнет полынью, из-под ног в стороны скачут сотни крохотных
кузнечиков. Горы окутались тьмой и
туманом…
Пока готовился ужин, Алексей
то и дело в бинокль смотрел на далекую дорогу – по идее, мотоцикл с
включенным светом мы не должны
пропустить.
И все же проворонили: в
наступившей темноте, когда мы рассбаритствовавшись по поводу отсутствия комаров
и мошки, чаевничали, вдруг послышался, усиливавшийся эхом от гор, звук ИЖа.
Алексей метнулся с биноклем на пригорок и сбежал оттуда с криком:
«Проворонили!» Пока он искал документы на мотоцикл, я завела одиночку, и он со
спринтерской скоростью понесся по целине вслед за удаляющимся звуком
мотоцикла.. Через полчаса наша группа
была в сборе!
Ночью я вышла из палатки и
увидела, что над долиной висят звезды величиной с тарелку. Кассиопея, Лебедь,
Орел, Лира – созвездия плыли над головой, напоминая о вечном. Ковш Большой
Медведицы был так близко, что захотелось протянуть руку и взять его – испить
ледяной воды горных рек древнего Алтая…
Вперед, на
Кош-Агач!
Утром было решено, что мы
едем на Актру. Что такое Актру, мне толком никто объяснить не может. Вроде это
и населенный пункт, и река, и ледник. Ладно, приедем – увидим.
Дорога петляет среди скал,
словно напуганный заяц. От одной скалы к другой, от этого поселка к следующему,
от долины к долине – вперед, на юг!
Кош-Агачский район встретил
нас необыкновенной панорамой – ущелье вдруг распахнулось перед нами, словно
окно в иной мир, и мы увидели огромную долину – в дали сияли снежные пики, а
перед ними расстилалась степь. Дорога вдруг выстрелила по прямой и стала
ровной, словно взлетная полоса. То начинается, то заканчивается дождь, и
справа, и слева в горах бушует гроза. Несмотря на непогоду, мы вертим головами,
рассматривая скалы. Громадные камни, скатившиеся со склонов, лежат в траве,
словно шлемы древних воинов, Скалы каких-то необыкновенных расцветок – то зеленый
мрамор, то темный базальт, то зеленый бархат мха, то серый песчаник.
Перед самым Кош-Агачем долина
снова сужается и скалы, в который уже раз, меняют свой цвет – они лежат вокруг
дороги, словно громадные туши уснувших
миллионы лет динозавров – зазубренные, красные, розовые, ярко-желтые спины
словно подпирают низкие тучи. А перед нами уже распахнулась новая долина и мы
замираем от восхищения –игрушечные горы, словно зализанные дождями и временем,
выжженная безводная степь в кустиках какой-то пустынной травы: в Алтае
спрессовано все – на нескольких сотнях километров можно поглядеть и на Азию, и
на Сибирь, и на Европу. Тайга, степь и пустыня – все рядом, все переплетено, все взаимопроникает вдруг в
друга.
Уже потом я вспомнила, что
мне так напомнили эти горы – полотна Рериха. И тут мы поняли, что приехали сюда
не зря. Я не спорю, у нас, на Байкале, наверняка есть подобные места, но
добраться туда можно, увы, только на вертолете или катере, здесь же все рядом,
все видно с дороги.
В Кош-Агаче мы оставили «Соло»
у заместителя директора телецентра Алексея Манышева, то есть попросту запихали
мотоцикл в полуразрушенный внутри гараж.
-
Это после
последнего землетрясения стена рухнула, - философски объяснил Алексей. –
Надеюсь, пока он здесь стоит, толчков не будет.
На многих домах поселка нет
крыш – они просто не нужны, потому что дожди тут бывают крайне редко. Главная
достопримечательность – единственное на весь поселок дерево, которое почему-то
растет на помойке. Кругом – выжженная
степь.
-
Вот приедем в
Кош-Агач, и дождя не будет, - всю дорогу обещала Светлана.
Не тут-то было! Тучи обложили
долину со всех сторон. Того и гляди хлынет ливень. Мы затариваемся продуктами и
на двух мотоциклах отбываем в обратную сторону
до Кураи.
Ехать пассажиром, на мой
взгляд, еще труднее, чем водителем – за рулем не замечаешь холода. Ледяной ветер с гор как будто старается
раздвинуть долину. Вскоре я уже стучу зубами – я намотала на себя все тряпочки
найденные мной в багажнике, но согреться
так и не удалось. То и дело начинает моросить.
Меня спасла Светлана. У этой
волшебной девушке в одном из карманов костюма оказалась большая металлическая
фляга. Во фляге – коньяк. После трех глотков удалось согреться. После пяти –
мир стал казаться солнечным и дружелюбным. Нашим водителям оставалось
только слюну сглатывать, глядя на нас. Все в мире поправимо!
Штурм
Дорога до неведомого Актру
шла по степи- десятки дорог то разбегались в разные стороны, то сова сходились,
и было трудно найти ту, единственную, которая нам была нужна. Наконец, миновали степь и
подъехали к горам. Дорога то шла круто вниз, то поднималась наверх, и «Уралу» с
коляской пришлось трудновато – он с трудом забирался в гору. Алексею
приходилось спрыгивать с него и идти рядом. Километра через четыре мы подъехали
к шлагбауму, въезд на Актру платный – по
60 рублей с носа. Игнорировать пост не рекомендую – алтайцы на лошадях быстро
догонят непослушных, еще и штраф заплатить придется.
Дорога, которая ведет до
алпинисткого лагеря Актру оказалась сложной для тяжелого мотоцикла: спуски,
подъемы, громадные камни, через которые надо как-то протащить мотоцикл с
коляской. Здесь ходит лишь тяжеловоз «Урал»-вездеход. Надо отдать должное Олегу
и Светлане: они впряглись в работу без лишних слов, и мы тянули и поднимали
мотоцикл, как только могли. Семь
километров заняли у нас больше двух часов.
«Урал» эффектно зарывался в лужи и с таким же
эффектом тяговито-неторопливо вылазил из них. Нам со Светланой пришлось идти
пешком. «ИЖ-Планета» Олега не вызвал никаких проблем.
Когда мы выехали или, вернее,
вышли к долине реки Актру, то ахнули – долина реки, дно которой составляют
песок и гравий, была изрыта множеством рукавов – река меняла свое русло
буквально на глазах. Вдалеке виднелся ярко-желтый шатер – это был альплагерь.
Дальше виднелись гольцы и два языка ледника – Большой и Малый Актру.
-
Ну что, вперед?
И мы бросились на штурм реки,
разведали – мелко. Алексей рванул против течения, и тут произошло
непредвиденное: двигатель «Урала» мгновенно захлестнуло течением, мотоцикл
прижало ко дну, и река стала быстро вымывать песок из-под колес: заглохший
«Урал» осаживался все глубже и глубже буквально на глазах. С воплем Алексей
кинулся в воду, на помощь подоспел Олег, Светлана моментально скинула ботинки и
бросилась в ледяную воду Актру. Вода холодная – сердце останавливается. Трое
толкали сзади, я скромно тянула за переднее колесо. И не прошло и двадцати
минут, как мы вытащили-таки мотоцикл на островок. Отдышались. Попытались
завести мотоцикл – не тут-то было, нахлебался, голубчик. Прокачали цилиндры, слили
воду с карбюраторов – завелся. Пока заводили, Светлана рассказала, что в этой
реке как-то «утонул» на джипе знакомый: утром проехал – воды было по колесо,
вечером возвращался, на том же самом месте машина ушла под воду чуть ли не по
крышу. Коварство реки учли, и на следующем рукаве мотоцикл пошел вниз по
течению. На штурм реки ушел час, и мы здорово устали. Олег без устали бродился
в воде – наверное, йог. По его наводке
мы беспрепятственно проехали более шести рукавов и достигли лагеря. По
каменистой дороге миновали совершенно пустой лагерь…. Потом какие-то домики….
Потом въехали на территорию, принадлежащую Томскому университету, по крайней
мере, так гласила табличка. Очень холодно, все промокли и устали, и совершенно
непонятно, где можно остановится? Проблему решил Алексей – он сходил к домикам,
и все разузнал. Цивилизация была даже в этой глуши на высоте
Сварганили на очаге ужин,
взяли в баре бутылку водки, правда, ее только открыли, все налегали на пиво. Ну
а потом пришла пора баек о Черном альпинисте и Ледяном спасателе.
Свиданье с
Черным альпинистом
На следующий день Светлана и
Олег пошли на Большой Актру и на Голубое озеро. Алексей остался в лагере
шаманить над «Уралом», а я хозяйничала у костра. Пока разогревала обед, мыла посуду да готовила
ужин – Алексей поменял кольца на правом цилиндре. Ну правильно, приехали, чтоб
перемонтироваться.
Ребята вернулись лишь
вечером, усталые, но довольные. Алексей где-то раздобыл горячей воды, и все как
следует помылись. Лепота!
В эту ночь разъяснило и
ударил такой морозец, которого мы никогда не видели. В огромной палатке с
деревянным полом все дрожали от холода всю ночь, спать в этих условиях было
просто нереально. Как только рассвело, все выползли на солнышко – отогреваться.
Долго не могли найти примус, решили, что ночью приходил черный альпинист, дышал
на нас своим ледяным дыханием, а потом спёр примус – видать самому холодно.
-
А как же
альпинисты? - наивно спросила я, - Они-то почему не мерзнут?
-
А у них спальники
пуховые….
На прощанье мы сходили к
памятнику, который установлен выше
лагеря. «Галине Афанасьевой и всем в горах погибшим альпинистам» - гласит
табличка.
Утром без труда форсировали реку – вода была
мелкой. Дорога тоже была не такой
сложной, все же вниз легче ехать, чем вверх, даже по очень сложной дороге.
Трудность вызвала наледь. Когда мы ехали на Актру, преодолеть ее было просто –
с той стороны на нее можно было легко заехать. С этой стороны преодолеть ее
сложнее – лед нависает над землей в добрых десяти сантиметрах над землей.
Ладно, Алексей разогнал мотоцикл… Спереднему колесу «Урала» на наледь заскочить удалось, но
заднее колесо и колесо коляски уперлись в лед. Меня, как легковеса, знакомого с
мотоциклом, поставили на газ, остальные
толкали и поднимали коляску. Ноги скользят по льду: наклон в сторону
мотоцикла. Вот он вроде бы пошел… Нога соскальзывает под колесо… Хорошо, что
лед скользит, и ногу просто отталкивает.
Только спустившись к подножью
гор, обернувшись назад, мы смогли оценить красоту снежных вершин. Мы были
во-о-он там! Во как!
Расставание
Вернулись в Кош-Агач. На этот
раз было солнечно, и нам удалось по достоинству оценить красоту этого края. Кто
сказал, что Кош-Агач – это черно-белое
кино? Оливковые, изжелта-зеленые травы,
синие хребты гор – красно-коричневые скалы – уезжать отсюда не хотелось.
Выяснилось, что нам придется расстаться с только что обретенными друзьями – они
решили съездить на Чулышман – реку, которая впадает в Телецкое озера на юге.
Дорога туда и обратно потребовала бы не менее недели, а нас уже поджимало
время. Конечно же, по поводу расставания было решено устроить маленький банкет
на берегу Чуи. Берег зарос чебрецом, в горах снова бушевала гроза, а мы говорили,
говорили и не могли наговориться. О чем? Да о мотоциклах, конечно! О мотоциклах
и путешествиях. Позже Светлана достала камус ( на нем играют не только якуты,
но и алтайцы), и над горами поплыли печальные звуки расставанья.
Нападение
Пока ехали обратно, я
фотографировала, фотографировала… Как жаль, что всю эту красоту можно увезти с
собой лишь в памяти! Остановились вскоре после перевала Чике-Таман, на реке с
красивым название Урсул. Горный поток оказался на удивление теплым и мы,
наконец, искупались. Нас предупреждали, чтобы мы не останавливались рядом с
жильем: примерно в километре от нас была стоянка (у нас это место называлось бы
стойбищем), недалеко проходила трасса, однако никаких эксцессов до сих пор не было, и мы, что называется,
расслабились. Ночью я проснулась от ужаса и долго не могла заснуть – внезапно
сквозь шум реки до меня отчетливо
донеслось позвякивание. Я разбудила Алексея – и он тихонько открыв замок
палатки, выскочил наружу.
Я услышала ругательства
Алексея, кто-то с топотом метнулся в ночь. Вылетела следом: темнота, хоть глаз
выколи. Оказывается, ночные визитеры отвязывали притянутую жгутом к коляске
запасную резину. Звяканье крючка о спицы колеса я и услышала. С фонариком
быстро осмотрели вещи – как оказалось, у нас скрутили с мотоциклов задние
поворотники! Алексей с ругательством завел «Урал» погонял туда-сюда по округе.
Никого. Сняться ночью с места –
нереально, поэтому мы разожгли костер и просидели возле него до утра. Утром,
как только рассвело, скидали вещички и вышли на трассу.
Ая
Бессонная ночь быстро сказалась – глаза стали слипаться, неудержимо
клонило в сон. Даже холод не оказывал на нас нужного воздействия. Проехав
примерно с сотню, свернули с дороги, отъехали так, чтобы не было видно с дороги,
кинули прямо на заросшую травой лесную дорогу коврики и заснули.
Проспав часа два, поехали
дальше. Заночевать в этот день решили на берегу. Не тут-то было - на поляну
пожаловали четверо алтайцев. Поставив
свою «Ниву» у нас перед носом, они стали
делать вид, что нас не существует, и выгрузили из машины выпивку и шашлычки. Мы
попытались как-то разрядить обстановку, но это не принесло никаких результатов
– знаться с нами они не желали. Вспомнив, что
с выпившими местными лучше никаких дел не иметь, мы поняли – надо
ретироваться. Куда? Конечно, до Черной Забоки!
По-видимому, на турбазах
отдыхал весь Бийск, половина Барнаула и Новосибирска, потому что мы снова
попали в плотный поток машин, которые на сумасшедшей скорости возвращались
домой. Мы ехали, не торопясь, и добрались до места без происшествий. По дороге
насчитали пять серьезных аварий: лобовые столкновения, перевернувшиеся авто, от
этого становилось жутко. Кто-то славно
«отдохнул».
Ночью встал вопрос о том,
куда ехать дальше. Вообще-то собирались еще съездить на озеро Колывань, но,
вдруг так захотелось домой, что долго думать не стали.
Алтай-Кемерово
Утром выехали в Бийск –
искать поворотники. Попробуйте помахать руками на скорости, и вы нас поймете.
Нашли с огромным трудом. С виду поворотники были заводскими, но сняв стекло,
обнаружили, что это кооператив – к заводским стойкам поворотники не подходили.
Решили их «адаптировать» - выкинули какие-то ненужные пружинки и шайбочки,
плоскогубцами уменьшили радиус патрона, чтобы подошла штатная лампочка, прикрутили к стойкам
проволочкой – заработало!.
Трасса Алтай Кемерово
построена три года назад. Идеально ровная, в начале прямая, а потом с плавными
поворотами – вот бы где погонять на спортбайке!
Мы свернули на эту трассу
после Барнаула, срезав таким образом, почти триста километров. Единственное но:
кругом расстилались мари – черная вода и гнилые березки.
Сворот нашли с трудом.
Свернув с дороги и заехав на
пригорок, я вдруг обнаружила, что
Алексея впереди нет. Ну не мог же он раствориться в воздухе вместе с
мотоциклом! Как оказалось, мог: он свернул… в траву. Трава скрыла и мотоцикл, и
мотоциклиста с головой – метелки болтались где-то вверху. Чтобы поставить
палатку, траву пришлось разутюживать мотоциклом. Поужинать нами слетелась вся
окрестность - комары, слепни, мухи… Мошка была такой мелкой, что сетка накомарников ее не задерживала. Утром мы выехали на дорогу обглоданные почти до костей
– собирались уже на обочине.
Красноярск проехали, когда
уже темнело, нужно было срочно искать место для ночевки. Какие-то братки,
встретившиеся на заправке, посоветовали отъехать подальше, мол, здесь
неспокойно. Не послушались их, свернули куда-то направо и, проехав метров
восемьсот, поставили палатку. Только успели раскидать вещички, как на поляне появился джип с тонированными
стеклами. Постояв, словно в раздумье, возле нашей палатки, он проехал куда-то
вниз, и через полчаса вернулся. Подъехал вплотную к мотоциклам. Тихий голос,
интонация с растяжечкой:
-
Кого караулим?
-
Никого. Домой
возвращаемся.
-
Откуда?
-
С Алтая…
Молчание.
-
Комары вас тут
заедят…
-
Да мы уже
привыкли.
-
А от комаров есть
что-нибудь?
-
Да все уже
потратили.
-
-На вот, держи
-
Спасибо.
Такие вот бандиты.
Эх, дороги!
Где-то на краю Красноярского
края нас все же догнал дождь. Да не дождь, а обвальный тропический ливень – в
десяти метрах ничего не видно. Я было свернула на площадку для отдыха –
переждать, но слова Алексея: «Что, слабо в ливень?», подхлестнули. А не слабо!
Снова выехали на трассу.
Колючие капли воды затекают за
ворот гидрокостюма, перчатки мгновенно промокают. Не привыкать!
Перед неведомой деревней
Степаново табличка, словно нарисованная рукой первоклассника: «Объезд». Вместе
с машинами свернули, по каким-то жутким колдобинам проехали деревню, миновали переезд. Стоп – дальше родной, раскисший
от ливня, размешанный фурами чернозем. В пределах видимости уже буксуют
несколько машин. Алексей сел на одиночку и уехал в разведку, я заговорила с работниками
переезда. Они рассказали, что на трассе уже третий день ремонтируют переезд –
кладут бетонные шпалы. Пока стояла хорошая погода, проблем с объездом не было,
а сейчас после ливня все шесть километров объезда забиты буксующими фурами.
-
Не проедете,
бесполезно. Ночуйте здесь, завтра переезд откроют.
Вернувшийся Алексей не смог
заехать обратно на пригорок – мне пришлось помогать. Под ногами такая жижа, что
разъезжаются ноги.
Решили сгонять на переезд,
посмотреть, что там. Переезд в самом деле усердно ремонтировали: длинная
очередь фур и легковушек убедила нас в том, что здесь не переехать. Автомобилю.
Алексей переговорил с рабочими. Пообешав им бутылку водки, которую мы купили на
Актру. «Соло» через пути перетащили вместе с Алексеем. Знали бы работяги,
откуда бутылка!
Я осталась с мотоциклом, а
Алексей поехал обратно – «Уралу» с коляской никакой объезд нипочем. Полтора
часа под дождем мне пришлось наблюдать за автомобилистами. Точно, у России две
беды: дураки и дороги. Кто-то поленился отсыпать объезд гравием, сэкономил, и
теперь сотни автолюбителей вынуждены возится в грязи, вытаскивая своих,
засевших в болоте мустангов. Впрочем,
нет худа без добра – местным трактористам тут же нашлась работа – они за
отдельную плату выволакивали «смельчаков» обратно на асфальт. За полтора часа с
другой стороны выехали всего две машины – «Тойота Калдина» и «Москвич». Все
остальные матерились, крыли все железнодорожное начальство и понимали, что
придется ночевать на переезде. Гаишиники охрипли, наводя порядок.
Алексей проехал объезд
быстро. Он «переобул» «Урал» в резину повышенной проходимости и ринулся в
грязь. «Посадил» мотоцикл довольно быстро, помогать некому – «иномарочники» в
тапочках и сандалиях сидят по своим машинам, вылазить в грязь боятся, буксуют,
чего-то ждут. Дорогу победила дружба –
подошли мужики: «Давай мы тебе вытащим, а ты нам поможешь». Так и сделали.
Дальше оказалось еще проще, нашелся
попутчик: «Я тебя толкаю, а ты меня до деревни подбросишь». Так, по траве и
кустам, где юзом, где боком и выехал Алексей на трассу.
То, что переезд закрыт,
оказалось нам на руку – трасса до самого
Ангарска была пустынной – ни перегонщиков, ни дальнобойщиков - лафа!
Переночевав перед Тайшетом,
ринулись на покорение грунтовки. Тут
фортуна покинула нас окончательно: раскисшая дорога, ледяной ливень, молнии,
бьющие в край дороги – всего этого хлебнули сполна. Когда миновали Камышет,
я, была уже на грани обморока,
настолько замерзла. Остановились в кафе
возле Ука, отогрелись пельменями и кофе и двинулись дальше. В Тулун приехали
уже вечером. Пораскинули мозгами: до
дома всего 380 кэмэ, мы промокли до
нитки, ночевать в палатке неохота, а охота домой. Если не доедем засветло –
поедем ночью, решали мы и поехали. Дорогу под Тайшетом стоят уже года четыре –
на этот раз не заасфальтированным оказался совсем небольшой участок –
километра, наверное, три. Все бы ничего, но вместо песка, рабочие навозили сюда
глины. Пока ехали по утрамбованной глине было терпимо, но последние триста
метров глина оказалась не утрамбована – После ливней ее, конечно же как следует
размесили. Автомобили возило по грязи, словно все водители были пьяны: куда
кинет в следующий момент, неизвестно. Я поняла, что мне нужно остановиться уже
слишком поздно – заехала в месиво. Каждый, кто хоть раз ездил на
«Урале»-одиночке, знает, когда мотоцикл останавливается, его чуть-чуть ведет
вправо. Я решила остановиться, просто сбросив газ, но не тут-то было – мотоцикл
словно кто-то тихонько толкал в заднее колесо, и мне приходилось поддавать
газу, чтобы выровнять аппарат. Только-только мелькнула мысль: «Когда же я
упаду?», и я спикировала в грязь. Упала мягко – трения никакого. Весь
гидрокостюм в грязи. Долго хохотали – нужно было как-то снять напряжение.
Алексей посадил меня на «Урал» с коляской: «выбирайся отсюда потихоньку!», сам
оседлал «Соло». Стоять на мотоцикле невозможно – ноги разъезжаются. Ему
пришлось выставить обе ноги, словно лыжи, и так, потихоньку он добрался до
асфальта. Выбралась на асфальт и я, оценив устойчивость трех колес.
Стемнело как-то очень быстро.
Скажу сразу, до этого ночью я не ездила. Мне удалось по достоинству «оценить»
оптику «Урала» - видно было только задний фонарь мотоцикла Алексея да разметку
дороги. Больше ничего. Дождь то прекращался, то начинался снова – уставшие руки
невозможно оторвать от руля, мокрые перчатки соскальзывают с рычагов
управления. Все казалось чужим, незнакомым. Моя тень от фар идущих следом машин
плясала передо мной, словно древний шаман. Огоньки катафотов ограждений
разлетались в стороны, словно светлячки. По обочинам метались какие-то
призраки. С каких это пор переключать дальний свет на ближний при встречной
машине стало немодным? Скорость передвижения в темноте резко упала. Сперва мы
отдыхали каждый час. Потом – каждые полчаса.
Усолье-Сибирское в темноте не
узнала. Совершенно незнакомые улицы, какие-то красивые постройки… Это что за
замок? И почему на нем написано: «Пельмени»?
После Усолья сделали последнюю остановку, как оказалось, зря – я еле
съехала с места от усталости, сперва
мотоцикл долго «колбасило» по обочине, потом по полосе, руки не
слушались. Последние двадцать километров проехали уже в каком-то тумане.
Ангарск встретил нас аварией
– за мостом через Китой произошло лобовое столкновение «Москвича» и «УАЗа».
Стоит машина ДПС. На дороге хлам. Мы
сбавляем и без того невысокую скорость.
-
Да, смотри!
Смотри! – пьяным голосом кричит кто-то с обочины.
На мосту какая-то обезумевшая
девица виснет на коляске Алексея. Она дико воет.
Да уж, здравствуй, любимый
город! Как ты тут без нас?
Через десять минут мы были в
гараже, через тридцать – дома. Дома. Мы
были дома!
P.S. Конечно, наших читателей интересуют поломки. В
Германии «Урал» славится своей
ненадежностью. Поломки были незначительными – за шесть тысяч километров на
«Урале» с коляской вылетело десять спиц на заднем колесе, на Актру упала компрессия и пришлось поменять кольца
на правом цилиндре, на обратном пути разгерметизировалось крепление карбюратора
– мотоцикл «стрелял» в глушитель, с этой неисправностью разобрались не сразу.
«Урал – Соло» проехал весь путь без поломок, правда, съел почти десять литров
масла! Ничего не поделаешь – русская техника! Самое главное, что запчасти можно
было найти почти везде. Встреченные нами на трассе иностранцы поинтересовались,
сколько «Урал» может проехать без поломок. «Двадцать пять тысяч!» – лихо
ответил Алексей. Позже я спросила, откуда он взял такую цифру. На это мой
отчаянный муж ответил просто: «Ну, ты ведь знаешь, для меня коленвал поменять
или карбюратор настроить не проблема!»
Майя Новик